Бизнес-навигация

Значение понятия «провокация преступления». В чем заключается проблема оценки провокации преступления в уголовно-процессуальной практике?

Затронутая проблема сложна, поскольку изначально запутана самой постановкой вопроса.

Одно из общеизвестных и общеупотребительных значений слова «провокация» закреплено в Толковом словаре русского языка под. ред. А.П. Евгеньевой как «подстрекательство, побуждение кого-л. к таким действиям, которые повлекут за собой тяжелые, гибельные для них последствия». От себя добавлю, что провокация обязательно сопровождается обманом провоцируемых и сокрытием от них истинных целей провокатора.

Слово «провокация» само по себе еще не стало юридическим термином, его значение - юридическим понятием, а сами действия, обозначаемые им, пока не являются в нашей стране преступлением. Вспомним только, что провокация самоубийства - не есть преступление.

В отличие от слова «провокация», слово «преступление» - зрелое, базисное, системообразующее научное юридическое понятие, это «виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное уголовным кодексом  под угрозой наказания».

После недолгого размышления пришел к выводу о том, что провокация преступления - это то, чего в реальности нет. С одной стороны, действия, совершаемые во вред себе спровоцированным, обманутым человеком, виновными (т.е. преступными) быть не могут. С другой стороны, если виновные преступные действия все же совершены, то так называемая «провокация» тогда имеет совсем иное название – это лишь обычное соучастие в  преступлении (подстрекательство или пособничество - ст.33 УК РФ).   

Таким образом, искусственное сведение неоднозначного слова и однозначного термина в одно словосочетание представляется попыткой крайне неудачной. С логической и лингвистической точек зрения, здесь налицо простое нарушение норм сочетаемости слов. Банальная речевая ошибка: провокация самоубийства – правильное сочетание, а провокация убийства – неправильное.

По указанной причине понятие «провокация преступления», с моей точки зрения, никаких шансов стать полноценным, всеми однозначно понимаемым строгим научным термином не имеет, но при этом,  естественно, его интерпретация  вызывает неизбежные и безрезультатные споры среди юристов.

Начало этим спорам положено самим Уголовным Кодексом РФ, прежде всего, содержанием ст.304 УК РФ «Провокация взятки либо коммерческого подкупа». Неуместное и ошибочное использование слова «провокация» законодателем в данной статье породило естественное непонимание у правоприменителей, что, в свою очередь, привело к необходимости толкования данной нормы Пленумом Верховного суда РФ (Постановление №6 от 10.02.2000 г.), разъяснившим, что под провокацией в данном случае необходимо понимать действие с прямым умыслом в целях искусственного создания доказательств совершения преступления либо шантажа.  Ну а какая же это провокация? Ведь это уже «п о д с т а в а»! Где спровоцированные?  Где гибельные действия во вред себе? Где побуждение и подстрекательство?  От общеизвестной всем «провокации» в трактовке Верховного суда не осталось ровным счетом ничего, но именно так теперь всем нужно читать и понимать ст.304.

На самом деле, мы наблюдаем исправление судебной властью грубой речевой ошибки законодательной власти в очень политкорректной форме! Фактически Верховный суд просто вычеркнул слово «провокация» из Уголовного Кодекса. В этом и видится мне данная конкретная проблема уголовно-процессуальной практики! Законодатель действительно полагал преступлением искусственное создание доказательств совершения преступления, но выразился неправильно и, самое главное, непонятно.

К сожалению, языковые ошибки такого типа встречаются не только в Уголовном Кодексе, но и в других кодексах. Сам видел! Могу показать.

Думается, что лучший юрист вынужден быть и, как минимум, неплохим лингвистом!